Автор: С принятием в 988 году христианства на Руси и передачей церкви монопольного права на регулирование брачно-семейных отношений, взгляд на брак в Древней Руси постепенно начинает меняться, переходя от языческих взглядов на семейные отношения к христианским. Христианская религия стремилась придать браку возвышенное духовное значение, оно рассматривало брак как одно из религиозных таинств, во время совершения которого и обязательно при исполнении установленных церковью обрядов на молодоженов нисходит божья благодать.
На процесс формирования христианских норм брачно-семейного права и свадебных ритуалов в Древней Руси большое влияние оказывали как древние языческие традиции, так и византийское законодательство о семье и браке. Для заключения христианского брака в Древней Руси, согласно церковным канонам, необходимо было соблюдение определенных требований. К ним относились возраст жениха и невесты, а также согласие на брак молодоженов и их родителей. Препятствия, которые могли служить основанием для признания брака недействительным, это наличие священнического сана, монашество, превышение разрешенного количества заключаемых браков (три), виновность в расторжении предыдущего брака, физическая неспособность к семейной жизни, недопустимый возраст брачующегося и отсутствие согласия на него родителей, кроме этого, пребывание жениха и невесты в родственных отношениях, отсутствие их взаимного согласия на вступление в брак, а также нехристианское вероисповедание одного из молодоженов.
Важнейшим условием для заключения брака являлось достижение женихом и невестой брачного возраста, дающего им возможность на законных основаниях создать собственную семью. В Древней Руси брачный возраст определялся исходя из норм византийского права, согласно которому брачный возраст устанавливался с 15 лет для юношей и 13 лет для девушек.
Имеются сведения о брачном возрасте 40 князей и 13 княжон при вступлении в первый брак в Древней Руси. Наибольшее количество женихов (57,5 %) имели возраст от 15 до 20 лет. Невесты в большинстве своем выдавались замуж в возрасте до 17 лет (92,2 %). Средний возраст вступающих в брак (19,5 для юношей и 12,8 для девушек) практический соответствовал установленным нормам. Тем не менее 10 % князей и почти половина (46,1 %) княжон вступили в брак с нарушением установленных возрастных ограничений. Так, владимирский князь Всеволод Юрьевич (XII – нач XIII вв.) женил своего сына Константина, когда тому исполнилось всего 9 лет, а сын новгород-северского князя Игоря Святославича (вторая половина XII в) Святослав вступил в брак в возрасте 11 лет. Еще больше отступлений от закрепленных церковью норм брачного возраста было при выдаче замуж княжон. Дочь владимирского князя Михаила Юрьевича (вторая половина XII в.) Елена была выдана замуж, когда ей исполнилось всего три года. Приблизительно в таком же возрасте была просватана дочь киевского князя Святополка Изяславича (конец XI – начало XII вв.) Сбыслава, но в брак она вступила позднее, в возрасте 7 или 8 лет. Суздальский князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо выдал замуж свою дочь Верхуславу в 8 лет. Как сообщает летописец, «плакася по ней отець и мати, занеже бе мила има, и млада соущи, осми лет». Аграфена, дочь потомка рода черниговских князей Ростислава Михайловича (XIII в.) венчалась в возрасте 9 лет.
Столь ранние браки в Древней Руси имели, скорее, политический характер, нежели личный. Их заключение чаще всего было связано с необходимостью породниться семьями, укрепить мирные соглашения или расширить международные контакты. Совместную жизнь таких детей-супругов нельзя назвать супружеской в полном смысле этого слова. Все их отношения исчерпывались отношениями к родителям или старшим членам той семьи, в которой они жили после вступления в брак. Несмотря на то, что духовенство отрицательно относилось к заключению таких ранних браков, они все же сохранялись на Руси продолжительное время. Даже в начале XV в. митрополит Фотий в своем послании в Новгород настоятельно приказывал, чтобы «не венчали девок менши двунацати лет, но венчайте, как на третьенацатое лето поступить».
Еще одним необходимым условием для вступления в христианский брак в Древней Руси по византийскому законодательству было согласие брачующихся и их родителей или родственников. В языческом обществе продолжительное время брак являлся, прежде всего, имущественной сделкой между родителями жениха и невесты, поэтому согласия молодых людей на брак за очень редким исключением (как, например, сватовство князя Владимира к полоцкой княжне Рогнеде) не спрашивали. Но и после принятия христианства отношение к браку и согласию на него самих брачующихся оставалось неизменным, особенно в случае заключения его между малолетним женихом и невестой, исключающим саму возможность обдуманного добровольного согласия.
Даже браки взрослых, по понятиям того времени, детей (как дочерей, так и сыновей) в княжеских семействах, судя по многочисленным упоминаниям в летописях, также весьма часто заключались по воле родителей: «Изяславъ отда дчерь свою Полотьскоу за Борисовича за Рогъволода»; «Ростислав Смоленский прося дочери оу Святослава оу Олговичи за Романа сына своего Смоленьскоу и ведена бысть из Новагорода в неделю по водохрещахъ»; «Святославъ Всеволодичь ожени 2 сына. За Глеба поя Рюриковноу, а за Мьстислава Ясыню из Володимеря Соуждальского Всеволжю». В случае если взрослый сын самостоятельно находил себе невесту, он все равно должен был получить разрешение родителей на брак. Так, сын Юрия Долгорукого Мстислав «в Новгороде улюбя себе в супружество дочь знатного новгородца Петра Михайловича, просил отца своего о позволении, которое получив, учинил брак с веселием великим».
При отсутствии родителей их полномочия в вопросах заключения брака в Древней Руси перекладывались на ближайших родственников, прежде всего братьев и дядьев. При всей консервативности традиции заключения брака случались и исключения. Иногда любовь родителей к детям была настолько велика, что они оставляли им возможность самостоятельно выбирать себе спутника жизни. Так, волынский князь Владимир Василькович (XII в.) в своем предсмертном рукописании завещал не отдавать свою любимую приемную дочь Изяславу замуж против ее воли, «но кде боудеть княгине моей любо, тоуототь ю дати».
Требование церкви придерживаться всех византийских постановлений, касающихся заключения брака, привело к появлению в Церковном Уставе Ярослава Мудрого (конец X – начало XI вв.) ряда статей, говоривших о необходимости свободного волеизъявления лиц, вступающих в брак: «Аже девка не всхочеть замуж, а отець и мати силою дадут, а что створить над собою – отець и мати епископу в вине, а истор има платити. Тако же и отрок». Другими словами, в Древней Руси родители несли ответственность за насилие над детьми в вопросах брака лишь в том случае, если последние либо совершали самоубийство, либо покушались на него.
Согласие родителей, по всей видимости, имело решающее значение лишь при заключении браков в среде знати. В низших же классах древнерусского общества в основе брака, вероятно, лежали, прежде всего, взаимные симпатии жениха и невесты, а не желание их родителей. Объясняется это не столько отсутствием необходимости заключения «династических браков» среди низших слоев населения (их представители могли устраивать подобные браки с целью получения дополнительных рабочих рук), сколько длительным сохранением пережитков язычества, прежде всего свободы общения полов во время языческих празднеств, нередко сопровождавшихся умыканиями по взаимному согласию. Угроза бегства заставляла родителей считаться с волей своих детей при заключении брака.
Служилым людям в Древней Руси для заключения брака требовалось разрешение князя, остальным – «местного начальства» (т.е. представителя княжеской администрации). Это требование появилось в связи с тем, что на Руси брак считался делом не только личным, но и общественным. Подобное требование сформировалось на основе обычая сообщать главе рода или «начальству» о своем намерении. Эту точку зрения косвенно подтверждает существование так называемой «венечной» пошлины, вносимой князю женихом и невестой, которая, вероятно, являлась платой за разрешение на брак.
